Рамунас сейчас выглядит абсолютно спокойным, улыбка не сходит с его лица. Кажется, решение завершить карьеру сняло серьезный груз с плеч звезды европейского баскетбола. Хотя этот шаг литовца стал шоком для многих болельщиков.

Когда и почему ты принял решение «завязать»?

Когда — в середине сезона. Почему... Просто чувствую, что пора остановиться. Мог бы еще играть, конечно. И здоровье позволяет. С другой стороны, не хочу играть до тех пор, пока на носилках не унесут с площадки.

Тебе, помимо всего, в прошедшем сезоне пришлось здорово перестроиться.

Да, я всегда стараюсь выполнять, что от меня требуется — для тренера, для команды. Моя игра, действительно, изменилась, но жаловаться на это не хочу. Если меня видели в такой роли, старался ее исполнить хорошо.

Практически всю карьеру ты провел на позиции третьего номера. Сейчас тебя чаще использовали в качестве второго. Трудно пришлось?

Не сказал бы, что эти позиции серьезно отличаются. Это же не первого с пятым сравнивать. Другой вопрос, что где бы я ни играл, у меня было больше свободы. Создавал сам, помогал создавать другим. В нападении более зависело от меня. В этом году меня, прежде всего, видели в качестве обороняющегося, а в атаке — разве что помочь. Это было не то, что я делал всю жизнь.

Комфортно чувствовал себя в новом качестве?

Старался помочь команде. Лучше получалось или хуже... Этого уже не изменишь. С другой стороны, заканчиваю вовсе не из-за перемен. Как бы ни закончился сезон, решение принял давно.

Ты упомянул про защиту, и, думаю, многие болельщики были удивлены, увидев тебя в качестве эдакого «стоппера». Тебе приходилось сражаться против Диамантидиса, Спанулиса, Вуячича, Домерканта, Планинича — ударных сил соперника. Ты чувствуешь, что сам добавил в обороне, или мы раньше не видели этих качеств за атакующими способностями?

Трудно сказать. Тренер Йонас использовал меня таким образом, еще когда я был молодой — в сборной и «Летувос Ритас». Тогда у него я тоже был главным защитником, который брал на себя противодействие лидерам других команд. Другие тренеры тоже довольны не жаловались, не боялись поручить хороших игроков. Другое дело, когда я пришел в ЦСКА, здесь были Джей и Траджан, и обычно им доверялось держать снайперов. Защищались, конечно, все, но мне больше приходилось работать в нападении. А Йонас, наверное, вспомнил, на что я способен, и снова превратил меня в защитника. (Смеется).

Рад был этому факту? Есть удовлетворение от такого доверия?

Любое доверие — это хорошо. И, конечно, мне нравилось. Просто, наверное, из-за этого тоже сложнее было успевать везде. Ведь мне не 22 или 25 лет, и когда ты за игроком носишься, как собака, то устаешь здорово. И если еще в нападении всю энергию отдавать, то сил хватит минут на пять. Потому в обороне старался, а на другой стороне площадки команда использовала другие опции.

Когда принимал решение о завершении карьеры, не задумывался напоследок сыграть за сборную Литвы — в олимпийской квалификации, в Лондоне? Не было мыслей или разговоров на эту тему?

Нет, как-то не думал над этим. Давно решил для себя, что со сборной закончу раньше. Потому что если еще и лето посвящать баскетболу, а потом в клуб возвращаться, то сил не останется. Понятно, каждый делает, как хочет, но мне не хотелось поступать так, как некоторые баскетболисты. Мол, давай, сейчас сыграю, потом год-два отдохну, потом снова сыграю... Считаю, это для команды не очень хорошо. Несправедливо по отношению к молодым, которых вроде подтягивают в сборную, а потом могут убрать в пользу ветеранов. Полагаю, надо быть последовательным.

Давай немного повспоминаем. Подумаем, что самое запоминающееся в карьере? Матчи, броски, титулы...

Оглядываюсь назад — трудно поверить, как много я достиг. Ведь в баскетбол пришел, по сути, ниоткуда. Многие ребята мечтают с детства, занимаются, идут в спортшколы, строят планы, как они станут профессиональными игроками. Я же, по сути, начал заниматься только в 15 лет, ходил в любительскую команду в родном Кайшядорисе, у нас было по две-три тренировки в неделю, иногда на них и десяти человек не приходило, могли, к примеру, четыре на четыре играть. И в выходные играли в третьей литовской лиге. В 18, когда закончил школу, пришел в высшую лигу Литвы... Смотришь, как быстро все пошло, закрутилось, пошли серьезные команды, награды, титулы... Сложно поверить.

Получается, ты в 1996-м закончил школу, а в 2000-м стал призером Олимпиады.

Да, в 1998-м еще сыграл за молодежную сборную Литвы. Не хочу соврать, но, наверное, на второй год в высшей лиге Йонас Казлаускас взял меня на сборы национальной команды. Потом, понятно, отцепил, но для меня и это было огромным событием. Выйти со двора, где мы гоняли мяч с друзьями, смотрели баскетбол по телевизору, и оказаться в высшей лиге, почти сразу в сборной, было нереально. Все это вспомнить — грех на что-то жаловаться в карьере. Получается, Евролигу выиграл — это максимально возможное достижение в клубном баскетболе на континенте, чемпионат Европы со сборной выиграл, а медаль Олимпиады и вовсе пришлась на мой дебют в национальной команде. Забыть невозможно. Третье место на Евробаскете в 2007-м... Да и любая победа в национальном чемпионате весома. В каждой стране, где я выступал, выигрывал и чемпионат, и Кубок. Все эти титулы важны.

Вопрос даже не в том, какой титул ценнее. Ведь всегда есть какие-то яркие моменты, которые выделяются в памяти.

Если так говорить... В сборной могу вспомнить встречу с Dream Team в Сиднее, еще на групповом этапе. За четыре года до этого я только окончил школу, смотрел НБА по телевизору и даже представить себе не мог, что выйду с этими парнями на одну площадку. Не знал даже, что буду профессиональным баскетболистом. Это было... «вау». Да и вообще Олимпиада — что-то особенное. Даже просто попасть на нее невероятно трудно. Когда приезжаешь — вокруг все сильнейшие атлеты мира, лучшие из лучших ходят на расстоянии вытянутой руки. А еще и выиграть медаль... Конечно, вспомню и победу на Европе в 2003-м. Потому что встреча на Родине была невероятной. Мы прилетели в Каунас, и всю дорогу от аэропорта стояли люди, приветствовали нас, кланялись. А в центре города собралось, кажется, около 50 тысяч человек. Этого никак не забыть. Потом Евролига — и первая, и вторая. Их не сравнишь с победами в национальных чемпионатах.

Скажи, когда в 98-99-м тебя только подтягивали к национальной команде, не было разговоров, мол, кто это такой? Откуда взяли этого парня-стритболиста?

При мне так не говорил никто. (Смеется). Потом слышал, что многим было странновато. Другие всю жизнь стараются, а тут пришел человек... Наверное, это божий дар, да и попал в нужное место в нужное время. Тренеры ведь не ездили в каждый городок по дворам. А тут так сложилось, что мы играли на каком-то чемпионате в Каунасе, среди городских школьных команд. Выступил хорошо, и меня заметил тренер какой-то женской команды, который подсказал тренеру «Сакалая» (моей первой команды), что в Кайшядорисе есть интересный парень. Так совпало. Не случилось бы этого — может, и просидел бы всю жизнь в своем Кайшядорисе.

Заезжаешь в родной город?

Конечно, там у меня мама живет. И друзей всех вижу по той еще команде. Играть с ними уже не хожу — могу, разве, пойти побросать. А парни играют в местной любительской лиге до сих пор. Общаемся легко, никто не изменился, отношения остались хорошие.

А есть у тебя отрицательные моменты, от которых по душе кошки скребут? Ведь, понятно, сейчас многие говорят про Стамбул...

Конечно. Могу и Берлин вспомнить. Без этого невозможно. Одних побед в спорте не бывает. Главное, считаю, мне повезло, что всю карьеру прошел без серьезных травм. Был перелом руки в молодости в Литве. Но, в целом, обошлось без операций, длительных реабилитаций. А игровые моменты — они в каждом виде спорта случается. Бывает — падаешь, встаешь и идешь дальше. Да, в сам момент жалко, обидно, думаешь, как могло бы получиться. Но ведь, и с другой стороны люди думают также. Сегодня повезло тебе, завтра — другому. В любом случае, это всего лишь игра. В жизни бывают гораздо более серьезные проблемы — болезни, войны. Главное — сам здоров, семья здорова, дети. Чего еще желать?

Есть у тебя любимые команды в карьере? Отдельные игроки, тренеры, с которыми особенно приятно общаться?

Скажем, мои первые команды — «Сакалай», потом «Летувос Ритас». Для меня играть в их составе на тот момент казалось высочайшей оценкой моих возможностей. В «Ритас» у нас были молодые Мацияускас и Явтокас, мы были чемпионами страны, выиграли NEBL и Кубок УЛЕБ. Уже чувствовал себя на вершине. Потом был «Бенеттон» и тренер Мессина, о котором все говорили, называли баскетбольным профессором. Это был мой первый зарубежный опыт. Очень интересно было поработать под началом Мессины, да и в Евролиге дебютировать, на другом уровне. Затем год в «Панатинаикосе», одном из европейских топ-клубов. Тогда казалось: «Как так? Только недавно во дворе мяч гонял!» (Говорит полушепотом). А тут суперклуб, тренер Обрадович, и сразу победа в Евролиге. Через год — уже ЦСКА, снова топ-клуб. Несмотря на то, что в детстве болел за «Жальгирис» в противостояниях с ЦСКА, не было никаких сомнений, принимать предложение или нет. Пришел сюда с удовольствием и ни минуты не жалею, что остался. Здесь, если не лучшая, то одна из лучших организаций в Европе. Чувствую себя тут как дома, все стараются тебя поддержать, помочь. Рад, что закончил карьеру в таком клубе, а не опускался вниз. Хочу, чтобы меня поняли правильно. У меня нет завышенной самооценки, пренебрежительного отношения к другим командам. Для меня важно уйти востребованным. В то же время, уважаю, когда игроки хотят закончить, где начинали.

Уговаривали остаться?

К моему мнению отнеслись уважительно. Считаю, что если у человека есть сомнения, тогда есть и смысл для уговоров. Если же пожелание выражено четко — зачем?

Остались у тебя большие друзья из разных команд, с которыми ты созваниваешься, встречаешься?

С Траджаном разговариваю. Хорошие отношения у нас с Зораном [Планиничем]. Сейчас появится больше времени, наверное, и общаться станет легче. А то ведь, сам вижу, когда играешь — постоянно тренировки, матчи, нет возможностей встречаться. В то же время рад, что по ходу карьеры встретил столько хороших людей. Буду рад с ними общаться в будущем. Повезло, что во всех командах — в Италии, Греции, России — была отличная атмосфера. Это в том числе важно и для побед.

Будешь приезжать в Москву?

Буду. Есть дела. (Смеется). Нет, правда, баскетбол остается жить во мне. Мне интересны и матчи, и турниры. Год-другой можно отдохнуть, но дома сидеть все равно не сможешь постоянно.

Каким видишь свое будущее? Ведь не все время придется детей в школу отводить.

Так случилось, что все варианты в моей жизни появлялись будто сами собой. Тот же баскетбол — пришел однажды тренер в школу, сказал приходить в команду. Так что конкретных планов у меня нет. Но наверняка что-то найдется.

Может, учебой займешься?

Вполне возможно. Время будет. Огляжусь по сторонам, увижу, что меня заинтересует. Во время отдыха подумаю.

Когда в школе учился, были мечты? Представлял, кем хочешь стать?

О том и говорю: мне кажется, Бог ведет меня по жизни. Кто-то с девятого класса знает, куда пойдет. В двенадцатом классе, выпускном в литовских школах, я еще не знал, куда податься, поступать. Год шел к концу, а я все сомневался, метался. А потом — о-па, давай, иди в баскетбол. Появилась возможность — воспользовался ей. Так что, верю, что все образуется.

Родители не давили, мол, давай, Рамас, определись?!

Сейчас разговариваем — они, правда, беспокоились. Но тогда этого ничем не выказывали. И я благодарен родителям, что не чувствовал давления с их стороны. Никто меня не толкал, не заставлял чем-то заниматься через силу. У меня был свой выбор. Все получилось, как получилось. И получилось хорошо.

ПБК ЦСКА Москва