Есть одна вещь, с которой согласится каждый, и произошла она, когда мяч влетел в корзину, а фанаты вывалили на площадку, чтобы отпраздновать это фантастическое свершение. Это произошло в Херши Парк Арене, в другое время и в другом месте в Америке.

Это было время, когда казалось, что нет невозможного, когда наши лучшие дни были еще у нас впереди. И всего лишь неделей ранее астронавт Джон Гленн стал первым американским астронавтом, побывавшем на орбите Земли, ну и конечно, если Джон Гленн смог сделать такое, тогда американцы могут сделать вообще все что угодно.

А как насчет того, чтобы набрать 100 очков в профессиональной баскетбольной игре? Такое было под силу только Уилту Чемберлену. И, скорее всего, Уилт Чемберлен останется единственным, кому это удалось сделать.

«Я был сведен с ума теми ошибками, которые я допустил во время короткого включения этого события», — говорил Билл Кэмпбелл, который вел прямой репортаж той игры, и чей спокойный, сухой баритон остается единственным живым доказательством 100 очков, набранных Чемберленом в игре «Филадельфии Уорриорз» против «Нью-Йорк Никс» в ту пятницу 50 лет назад.

Именно голос Кэмпбелла спокойно документировал историю для радио WCAU в Филадельфии в тот вечер 2 марта 1962 года. Именно Кэмпбелл безо всякого крика или же остроумных словечек, или разных крылатых выражений в тот вечер просто говорил в микрофон: «Он сделал это! Он сделал это! Он делает данк! Он сделал это!» Это уж точно, Чемберлен сделал это. Он переписал историю. «Большая медведица» (прим.: «Большая медведица», а также «Колесо обозрения» — прозвища Чемберлена; от англ. «The Big Dipper») появилась на баскетбольном звездном небе; он поднялся выше оранжевой с веснушчатым ликом луны.

И все же тогда Кэмпбелл в полной мере не осознавал всего величия происходящего. Да и никто не осознавал.

— Это невероятно, что до сих пор три или даже четыре человека не побили его рекорд, — говорил Кэмпбелл в среду по телефону со своего дома в пригороде Филадельфии. — Я думал, что Коби (Брайант) сделает это, а он ни разу не пересек черту в 81 очко. Я думал, что Майкл Джордан сделает это. Я и правда так думал. Я думал, что мы еще три-четыре раза увидим подобное.

Но больше подобное не повторялось. Может быть, когда-нибудь.

— Все, что обычно остается от игры это счет на табло, несколько фотографий и воспоминания игроков и нескольких зрителей, — говорил Гари Померанц, автор авторитетной книги «Wilt, 1962» о достижении Чемберлена. — А у нас даже есть аудио запись прямого репортажа четвертой четверти Билла Кэмпбелла для радио WCAU. Есть у радио какая-то изюминка, которой иногда не хватает телевидению.

А видео-то и нет. Херши Парк Арена, где хозяин «Уорриорз» Эдди Готтлиб договорился провести игру, для того чтобы получить побольше денег от продажи билетов, чем в случае игры в филадельфийском Конвеншн Холле, не была оборудована должным образом для видеокамер того времени. Но почему-то это только добавляет волшебства тому, что сотворил Чемберлен в тот вечер.

— И даже сам факт того, что было забито именно 100 очков, а не 102 или 98; вы только задумайтесь, как много в нашей культуре значит цифра 100, — говорил Померанц. — Это век. Это идеальный результат во время прохождения теста. Это монумент.

Это монумент, истоки происхождения которого не может осознать и воссоздать никто. Ведь даже те, кто был свидетелем этого исторического события, не могут прийти к согласию по самым основным деталям происшедшего.

Был ли данком его бросок на 100 очков? Или это был бросок из-под кольца? Или сверху кольца? (Все зависит от того, у кого спросить.) Закончилась ли игра сразу же после того, как Чемберлен реализовал свой 36 бросок с игры из 63 попыток? (Нет, после этого Никс заработали еще четыре очка, а «Филадельфия» обыграла «Нью-Йорк» со счетом 169–147.)

Даже лично Уилтон Норман Чемберлен спустя годы говорил неправду об этом матче, рассказывая истории о том, что в день матча он вздремнул в отеле (хотя его команда не останавливалась в отеле); говоря о том, что он играл в пинбол с бизнес-менеджером Ики Ричманом (а Ричмана там не было); и упоминая о том, что возвращался в Филадельфию на командном автобусе через земли менонитов. На самом же деле Чемберлен вернулся в Нью-Йорк, где он и жил, на «Кадиллаке» Ричмана вместе с игроком «Никс» Уилли Наулсом.

— Ему было куда пойти и чем заняться, а также у него были девушки, с которыми он хотел увидеться, — говорил многолетний адвокат и друг Сай Голберг. — Он не собирался оставаться в окрестностях Херши для того, чтобы съесть плитку шоколада.

А как же мяч; как же так — а мяч. Куда он подевался? У кого остался мяч после самого выдающегося и мистического события в баскетбольной истории?

— Есть только один человек, который знает об этом, — говорил Харви Поллак, легендарный статистик и историк, который съел не одну собаку на исследовании того вечера, когда Чемберлен перешел баскетбольный звуковой порог. — И этот человек сейчас мертв: Уилт Чемберлен.

У Поллака, которому в эту пятницу исполнилось 90 лет, было место в первом ряду, чтобы он мог засвидетельствовать достижение Чемберлена одновременно как спортивный статистик, директор по связам с общественностью «Уорриорз» и репортер для «Ассошиейтед Пресс», «Юнайтед Пресс Интернешнл» и «Филадельфия Инквайр». «Иначе говоря, — сказал он по телефону в среду, — в тот вечер у меня не было время для моих остальных работ».

Сегодня, во время многомиллиардных телевизионных контрактов, вездесущего проникновения медиа, да и Линомании, следует отметить, что 2 марта 1962 игра НБА, в которой была зафиксирована самая значимая цифра этого вида спорта, была удостоена лишь беглого упоминания в новостях. Даже когда «Уорриорз» и «Никс» снова встретились в Нью-Йорке пару дней спустя в Мэдисон Сквер Гарден, на игру пришло всего лишь 9 346 болельщиков — а это лишь половина от реальной вместимости Мэдисон Сквер Гарден.

Игра и страна будто замерли между эпохами. За два года до принятия Акта о Гражданских Правах, до принятия которого черные игроки НБА верили, что существует неписанная квота на четырех черных на команду.

— НБА в те дни была лигой второго сорта, — говорил Джо Раклик, двухметровый резервист «Носвестерн», который в свои 23 отдал пас, позволивший Чемберлену сделать исторический бросок. — Мы стирали собственную форму. Моя жена стирала мою форму, что было не так уж необходимо. Но Уилт частенько клал форму в рюкзак и забывал постирать ее на протяжении полудюжины игр. Мы часто переезжали на автобусах. В день на еду выделялось $8. А некоторые ребята возили еду с собой.

То, что случилось после того как Раклик отбросил мяч Чемберлену, и тот набрал свои 99 и 100 очко — после двух подряд промахов «Большой Медведицы» и двух поборов в нападении Теда «Счастливчика» Лакенбилла, согласно прямому репортажу Кэмпбелла — было сделано по большей мере из-за профессиональных умений, чем ради достижения как такового.

— У каждого своя собственная история, — говорит Померантз. — И рассказывают они ее со всей возможной убедительностью.

Есть история Керри Римана, 14-летнего сына рабочего шоколадной фабрики, который утверждает, что выбежал на площадку и украл мяч, которым был забит исторический бросок Чемберлена. Он проник на арену в тот вечер с парой друзей, чтобы понаблюдать за игрой Чемберлена.

— Уилт набивает мяч, парнишка хватает его и после этого неожиданного поступка, в стиле Гекельберри Финна, он начинает убегать, — рассказывает Померанц. — Он продумывает каждый свой следующий шаг. Ведь он же знал как проникнуть на площадку, значит он знает и как с нее убраться. Риман исчезает в ночи с мячом в руках.

Почти 40 лет спустя, и через несколько месяцев после смерти Чемберлена в 1999 в возрасте 63 лет, Риман объявился и выставил мяч на аукцион. Вначале он принес $551,844, пока Поллак не подверг сомнению его подлинность.

— Вот что произошло, — говорит Поллак. — Когда судья отдал мяч мне, я сказал: «Почему вы убираете этот мяч из игры?» Уилли Смит, судья, который сейчас уже покоится с миром, сказал: «Я думаю, нам стоит поместить этот мяч в Зал Славы». Я сказал: «Хорошая идея», а он в свою очередь спросил: «Есть ли у вас мяч, чтобы заменить этот?».

В те дни, домашняя команда была ответственна за снабжение игры мячами, которые Поллак держал в мешке между ног под письменным столом.

— Ну конечно же, — сказал он. — Я достал мяч из мешка и отдал его судье, он ударил его пару раз об площадку, сказав: «Как по мне этот сгодится».

Поллак убежден, что это конец истории. Он отдал мяч, которым Чемберлен забил сотое очко Джеффу Миллмэну, мальчику подающему мячи, который положил его в сумку Чемберлена. Позже в суматохе раздевалки, мяч обошел Чемберлена и его партнеров по команде, где они расписались. После чего Поллак написал «100» на клочке бумаги и попросил Чемберлена попозировать для исторического фото сделанного Полом Ватисом, фотографом телеграфного агентства, который привел сына на игру и у которого в багажнике машины, к счастью для всех, был фотоаппарат.

Вопрос в том, что за мяч находился все эти годы у Римана?

— Это наверняка, тот второй мяч, — говорит Поллак.

После того как первый аукцион был отменен, мяч Римана был позднее продан за $67,791 потому что его подлинность не могла быть доказана. Что случилось с мячом, который судья отдал Поллаку? С тем, который как говорит Поллак был перевезен в офис «Уорриорз» в Филадельфии и выставлен на показ, пока команда не была продана и не перебралась на Бэй Арена после того сезона? До сего дня Поллак подозревает, что Чемберлен пришел в офис и забрал мяч, но наверняка этого сказать не может.

— Я, как и кто-либо другой, не имею ни малейшего понятия, — говорит Поллак, который перешел работать в команду «76-х» после того как «Уорриорз» были проданы. — Все, кто мог подтвердить, что Уилт забрал его, мертвы.

Бывший одноклубник Чемберлена, Эл Эттлз, который заслужил уважение и славу, реализовав 8 из 8 бросков, и ставший вторым по результативности игроком в команде набрав 17 очков в той памятной игре, позже говорил Поллаку, что мяч находится у него. Но когда Поллак озадачил того вопросом о том, подпись какого комиссара стоит на мяче, Эттлз попытался отвертеться и сказал, что там стоит подпись Уолта Кеннеди, который не был комиссаром до 1967 года.

— У тебя фальшивый мяч, — сказал Эттлзу по телефону Поллак.

Тогда что же за мяч был у Раклика? Да-да, Раклик также утверждает, что тот исторический мяч находится у него. Человек, который отдал передачу на Чемберлена для того исторического броска и говоривший о себе «Я ходячий вопрос для викторины», утверждал, что именно тот мяч, которым было забито сотое очко, подал ему игрок «Никс».

— Мяч лежал рядом с парнем из «Нью-Йорк», я поднял его с пола и положил в сумку для вещей Уилта, — говорил Раклик. — Я сделал то, о чем меня попросил Уилт. А Уилт отдал его Элу Эттлзу.

Спустя годы Поллак и Раклик, которому сейчас 73 года и который живет в пригороде Чикаго, открыто враждовали обсуждая детали того вечера. Они не соглашались друг с другом буквально во всем, включая и то, а говорил ли и вправду Чемберлен Раклику спустя много лет о том, что мяч был отдан какой-то парочке из Мидуэста — парочка, о которой ранее никто ничего не слышал. Вражда достигла своего апогея, когда их двоих пригласили на ежегодный банкет Филадельфийской Ассоциации спортивных авторов.

Раклик вспоминал: «Он сказал: „Раклик, я докажу, что ты лжешь“. Это были его точные слова. А я посмотрел на него и сказал: „Харви, я ставлю свой дом против твоего, а также я оплачу тест на детекторе лжи“… Но он пока еще не согласился на мои условия».

Раклик, отдавший передачу, и Поллак, отследивший сотни и тысячи игр НБА, не могут прийти к согласию даже по тому, как именно Чемберлен забил свой мяч и достиг сотни. Кэмпбелл в прямом эфире назвал его «Данком «Большой медведицы». Но Раклик помнит его иначе.

— Он не забивал его сверху, — говорил Раклик. — Он просто мягко закинул его сверху корзины. И он сделал так, потому что ему позволяло так поступить его мастерство. Он не ждал восхищения и не хотел покрасоваться, или выставить на посмешище парня, который его опекал — Кливленда Бакнера.

— Да ладно вам, — говорил Поллак. — А как же остальные 98 очков? Тогда он никого не делал посмешищем? Если бы меня не было рядом, может быть ему бы и поверили. Но это совершенно точно был данк; и насколько я помню, довольно экспрессивный данк.

Без сомнений, сегодня бы такой бросок постоянно крутился с разных ракурсов в Спортивном Центре и на вашем iPad, не давая никакой пищи для споров. И это тоже часть очарования и красоты того момента. Даже Кэмпбелл, который в прямом эфире сказал, что это был данк, сейчас вспоминает, что это был просто бросок сверху корзины.

— Насколько я сейчас помню тот бросок: это был не данк, — говорил Кэмпбелл.

Всё это вопросы без ответов. Всё это кусочки головоломки, которые не стыкуются…

— Мне кажется, я никогда не рассматривал эти вопросы, как утерянные кусочки какой-то одной головоломки, — говорил Померанц. — Я не видел в них каких-то неразрешимых вопросов. Я видел вопросы, на которые есть много ответов… Ведь наибольшее значение имеет то, что эти вопросы до сих пор все еще имеют значение.

Добавляя очередной виток к мифу о свершении Чемберлена, «Филадельфия 76» сыграет против «Голден Стейт Уорриорз» в пятницу вечером в Филадельфии — в день 50-летия этого события. Эттлз, ездивший с командой всю неделю, будет там. Будет там и Поллак. Кэмпбелл, который сейчас ухаживает за своей больной супругой, также надеется, что сможет там присутствовать.

— Я рад, что он не забил еще, — говорил Эттлз. — Для меня это магическое число, одно из тех, которые ты запоминаешь на всю жизнь.

Было еще кое-что, о чем Чемберлен всегда помнил, но чем редко хвастался. «Я не уверен, что он понимал, что именно это событие является самым значимым в его жизни, — рассказывал Голдберг по телефону из Лос-Анджелеса. — Это было просто круглое число, которое что-то там значило… Уилт был из той породы гордецов, которые уверены, что могут сделать все что угодно и сделать это не так уж и сложно. Если он хотел забросить за игру 100 очков, он просто брал и забрасывал эти 100 очков».

И сделано это было своевременно и именно так, чтобы раз и навсегда изменить игру.

— Это стало своеобразным заявлением о том, что отныне в профессиональном баскетболе доминируют черные атлеты, — замечал Померанц. — Звук, который вы слышали, был звуком разрушения стереотипов. С этого момента игра была одной ногой в прошлом (так как все еще оставались те, кто бросал, не отрывая ног от земли), а одной — в настоящем. И этой ногой стала нога Уилта Чемберлена.

Пятьдесят лет прошло, а оставленный им след настолько силен, что живет и поныне.

Статью перевел Дмитрий Курочка.